Том Харди для Esquire
КТО Я? Никаких идей.
ДУМАЮ, ЛЮДИ НЕДОУМЕВАЮТ, почему со мной надо было делать интервью. «Кто, черт возьми, этот чувак с кривыми зубами и бородой? Кто этот урод?» Говорю вам: никто не купит журнал с бородой на обложке.
Я АНГЛИЙСКИЙ АКТЕР. Мне положено материться.
Я НЕ ЛЮБЛЮ ЖУРНАЛЫ И ЖУРНАЛИСТОВ. Но я люблю людей и кое-что из того, что они делают.
НЕНАВИЖУ ТЕХ, кто перебегает гребаную дорогу прямо у тебя под колесами. Чертовы ублюдки! Интересно, как они объясняют это на том свете? «Что, меня машина сбила? Кажется, я погиб, потому что мне нужно было поскорее попасть в тот магазинчик. Я решил рискнуть и добежал до тротуара. Ну, почти добежал».
Я НЕ ЧУВСТВОВАЛ ЦЕННОСТИ ЖИЗНИ до тех пор, пока чуть ее не потерял.
Я БЫЛ БЕСПОКОЙНЫМ ПОДРОСТКОМ. География? В жопу географию! И мы шли курить. Кто нас остановит? В пятнадцать я попался на краденом «мерседесе». Еще у нас была пушка. Мы попали в полицию, и нам досталось. Но нас не убили, и я подумал: «Ну хорошо, что еще вы можете со мной сделать?»
НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛ ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ. Оно очень громкое.
Я НЕ БОРЕЦ. Я маленький лондонский мальчик-буржуа. Я не дерусь, я имитирую драку.
ОПАСНЫМИ ВЕЧНО ОКАЗЫВАЮТСЯ ТЕ, от кого этого меньше всего ждешь. Вон тот парень в углу бара — в очках и с книгой. Может, он вырубит меня одной левой? Ввяжешься с таким в драку, и хрен его знает, чем дело обернется. Глубоко бывает там, где и не чуял.
ЕСЛИ Я ЗАХОЧУ СЛОМАТЬ КОМУ-ТО РУКУ, я не стану сдерживаться.
СОВЕРШАЙ ОШИБКИ. В такие моменты ты и учишься.
РЕПУТАЦИЯ МОЖЕТ РАБОТАТЬ НА ТЕБЯ, а может работать против. Но я бы предпочел иметь хоть какую-то репутацию, чем не иметь никакой.
НЕ ТАКОЙ УЖ Я БОЛЬШОЙ. Сколько там? 150 фунтов (около 68 кг. — Esquire)? Кино делает меня большим.
Я ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ОТЕЦ МНОЮ ГОРДИЛСЯ, и стал актером, потому что стать кем-то другим у меня не получилось. А еще я нашел в этой профессии стержень для дисциплины.
Я ПРИУЧЕН К СЦЕНЕ — натаскан на Чехова и Шекспира.
НИКОГДА НЕ СМОТРЕЛ «В ПОРТУ» С МАРЛОНОМ БРАНДО. Можно подумать, что я ленивый, но если бы я посмотрел его, я просто украл бы оттуда кучу вещей, потому что вечно все краду.
СВОРОВАЛ ЛИ Я БЭЙНА (злодей из фильма Кристофера Нолана «Темный рыцарь». — Esquire)? Перед съемками я говорил с Крисом и сказал ему: «У меня есть голос для Бэйна». Он сказал: «Ладно». Я сказал: «Это одна штука, которую я видел на Youtube». Он сказал: «Ладно». И я говорю: «Это голос цыганского борца, которого зовут Бартли Горман». Он сказал: «Ладно». И я своровал этот голос.
СЪЕМКИ В АМЕРИКАНСКОМ ФИЛЬМЕ ОСТАВЛЯЮТ ОГРОМНЫЙ СЛЕД. Ты вдруг становишься товаром, а такие вещи надо учиться держать под контролем.
ЕСЛИ ПРОШВЫРНУТЬСЯ ПО ЛОС-АНДЖЕЛЕСУ, то кругом будут сплошные белые улыбки и чуваки, у которых пресс кубиками, — бесконечная очередь прекрасных людей, желающих быть неотразимыми на экране.
Я НИКОГДА НЕ БЫЛ НАСТОЛЬКО ДАЛЕК от привычной для меня зоны комфорта, как на съемках «Безумного Макса». Мы были посреди пустыни — так далеко от студий и продюсеров, что они при всем желании не смогли бы увидеть, что мы делаем. Одну тачку мы засадили в песок почти по крышу, ее потом пришлось выкапывать. А в это время кругом бродили затянутые в черную кожу психи, сбежавшие то ли с садомазо-вечеринки, то ли со слета «Ангелов ада». Это было словно в Цирке дю Солей выступает гребаный Slipknot.
ПРОБЛЕМА ГОЛЛИВУДА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, что они хотят, чтобы ты делал то, что они говорят, был тем, кем они говорят, и при этом они уверены, что ты — это тот, кем они хотят тебя видеть.
Я НИКОГДА НЕ СБРЕЮ БОРОДУ РАДИ КОГО-ТО. Сбрить бороду — это как яйца отчекрыжить.
Я НЕ ОЧЕНЬ-ТО СЕБЕ НРАВЛЮСЬ — точнее, никогда не нравился.
УЖЕ ОЧЕНЬ ДАВНО Я ПЫТАЮСЬ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НОРМАЛЬНОМУ БОЛЬШИНСТВУ. Но я не уверен, что у меня получается.
В МОЕЙ ГОЛОВЕ ЖИВЕТ ОРАНГУТАН, его зовут Артур. Все неверные решения за меня принимает он. Эта тварь вечно давит на кнопку «безумие», особенно когда напьется. Но он всего-навсего орангутан, и мне надо учиться с ним ладить.
В ГОЛОВЕ У МЕНЯ ЗВУЧИТ МНОЖЕСТВО ГОЛОСОВ, но я научился их сдерживать.
НЕКОТОРЫЕ БУДУТ НЕНАВИДЕТЬ ТЕБЯ, НЕКОТОРЫЕ БУДУТ ЛЮБИТЬ, но большинству людей абсолютно насрать на то, кто ты, чем живешь и какие идеи тебя увлекают.
Я ЛЮБЛЮ БЫТЬ КЕМ УГОДНО, кроме себя самого. Когда кто-нибудь кричит «это же Том Харди!», я всегда оборачиваюсь: «где?».
ВСЕ, ЧТО Я УМЕЮ, — ЭТО ПОДТИРАТЬ ЗАДНИЦУ, чистить зубы и делать то, что я делаю.
ЕСЛИ БЫ У МЕНЯ СЕЙЧАС ПОЯВИЛОСЬ 50 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ, я бы просто больше времени проводил дома.
Я ИГРАЮ В XBOX, мне нужно приглядывать за ребенком, и у меня есть собаки. Видите, дел хватает. Был бы рад сесть и посмотреть кино, но времени нет. Так что я смотрю только свои фильмы — потому что обязан их смотреть.
Я НЕ ОДЕРЖИМ СОБАКАМИ, я просто очень люблю их. Собака — это Бог наоборот.
ТЫ НИКОГДА НЕ УБЕДИШЬ СОБАКУ, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Собака — это лучший критик, самый строгий. Попробуй изобразить перед ней кого угодно, и твое прекрасное представление о себе как о хорошем актере разобьется о ее недоуменный взгляд.
Я УЖЕ УСПЕЛ ПОНЯТЬ, насколько успешным можно стать к 38.
НЕВАЖНО, КТО ТЫ. Важно, что ты будешь делать дальше.
ХОРОШО, когда все остаются в живых.